Вер 16 2015
Інформація
Автор: :
Лип 29 2015
Жаль (миниатюра Ирины Зауэр)
Еще не осень. Немного жаль. Время между летом и зимой, как всякая граница, подводит до боли близко к краю. Краю понимания, границе ностальгии — «ах, как было до!», которая так манит лишь потому, что не знаешь, как будет после.
Или знаешь. Вот сейчас, закроешь глаза и вспомнишь… что? Помнить не то же самое, что знать? Пусть так. Но на границе стирается и эта разница. И вот…
…осенние листья шуршат под ногами. Листья-лица. Общая на всех судьба не делает их одинаковыми — как не делает и нас. Поднимешь, вглядишься. Лето писало свой портрет зеленью, желтизной, синевой, но где-то и как-то краски смешались, и вышло — золото, обратная сторона которого, как на всякой палитре смешанных красок — печальная бурость. И все же — это лица, которые можно взять в ладонь и рассмотреть. Увидеть свой март или июль. Вспомнить — и заново узнать, как чудесны были дни и ночи. Провести пальцем по линии чьей-то жизни, тонкому шраму черенка, державшему, да не удержавшему лист на ветке — и подумать о собственных шрамах. Сделанных ошибках, непринятых решениях, случайных словах. Смахнуть каплю росы или дождя, как слезу, понимая, что этим никого не утешишь. И все-таки понять, что, глядя в лицо листа, чужое, незнакомое, все равно думаешь о своем.
…лица прохожих другие. Нет, дело не в том, что каждый из них незнаком. Просто он незнаком иначе. Это осенняя чуждость, легкое недоумение, неверие — как, это все? Лету конец? И вместе с ним — еще чему-то? Похожесть тоже другая, но думать об этом странно неудобно, словно это летние мысли, и в осеннем дне они не помещаются. И опять — если узнаешь в ком-то себя, в этом не будет ничего удивительного. А если не узнаешь, то тоже, может быть, себя.
…твое собственное лицо. Разве ты можешь быть летней или осенней? Наверное нет. Но можешь быть предельной, граничной. И тогда ностальгия по ушедшему — это ностальгия по себе.
…лицо чьей-то печали, образ человека, испытавшего свою осень и вложившего ее в слова хокку:
Так не бывает:
Все было — и все ушло.
Но так есть. Осень.
…и финал этой истории — лица тех, кто прочтет написанное. Их я тоже могу представить, и даже если ошибусь — ненамного, потому что словами умею делать любые лица печальными, недовольными, удивленными или счастливыми.
Но это потом, потом, ведь сейчас еще лето.
http://writercenter.ru/library/filosofija/sbornik-miniatjur/igra-v-verevochku/212021.html
Лют 24 2015
А голос бринів…
А голос бринів… Золотим весельцем торкався душі й відчиняв її до життя, до сонця, до справжньості… Рятував із небуття, зігріваючи своїм теплом…
Голос, що був життям.
Досі.
Попри закони фізичного буття й небуття.
Попри поспіх буденщини сих днів.
Попри збайдужіння й жорстокість.
Десь тут, на самісінькому дні, лишилася одна надія, єдиний рятунок – торкнутися живлющої води з того джерела, що колись винесло на берег та навчило любити життя. Любити і жити – попри усе. Жити, і дарувати світло, тепло, буття…
Голос, що і є Життям…
Лют 5 2015
Очі зими
Очі зими…
Птахами відлітають у вирій.
Сувора прозорість повітря не стримує їх
Відлітання…
Чому воно — саме у лютому?..
У люті часи,
коли повітря таке вихололе,
а сонце — примарне?..
Лют 4 2015
“Дотліває нескошене жито…”
Поночі
коли сутінки примарні,
і все мовчить,
дотліває нескошене жито;
стиха заколисує
хвилями стулених очей
і похилених голів,
що чекають на гострі леза,
бо ж – призначено так.
Від сівби й до ужинку –
усі твої кроки –
вкарбовано
у чорну книгу землі;
звідки вийшли,
й куди хилиться колос,
де облишено
старі розсохлі двері.
Пам’ять деревини
іще тримає наше тепло
і чиїсь кроки,
сповнені колисанкою спогадів;
коли чуття були живі,
й лише заповідалось на ранок,
а колос зелений
гордовито пнувсь до сонця,
і не гадалося
про отого женця,
що з серпом у долонях
стинає похилі думки.
Валерія Дмитрук
Січ 19 2015
Коли втрачаєш людину…
Ти ніколи не будеш знати, скільки триватиме ця розлука – на кілька хвилин за рогом чи за стінкою, на півгодини у магазині, на години роботи чи дні, тижні, місяці відрядження.
А чи це буде одна-однісінька мить, крізь яку вже ніколи не простягти руку й не доторкнутись до того, хто начеб щойно був настільки близько.
Ми тривкі істоти, крізь які лине час. Він відсіює як зайве, так і життєво необхідне. Із ним витікає життя. Наше – у комусь, і чиєсь – у нас. Й усі, кожен, втрачаючи одне одного, поступово-невпинно губимо – себе.
Губимо так, як те навіки втрачене літнє надвечір’я, що привидом-метеликом лише інколи задіватиме частинку твоєї іще тут-живої душі… тієї, що тримається за гілочку буття під вітрами Часу.
Напрочуд легко, інколи – банально-збайдужіло, інколи – геть до ненависті – втрачаємо-губимо-відторгуємо те (й тих), що за ними потім – мов за отим ледь прозорим помахом крильця метелика – тягтися й линути…
…Чомусь усі оті втрати – наперелік. Мов рубці на шкірі й душі, мов посивіле волосся й ниточки зморщок… Перебираючи чотки спогадів, поступово усвідомлюєш, як небагато лишається…
А книга – недописана. Пісня – недоспівана. День – непрожитий… А життя…
Валерія Дмитрук
Січ 6 2015
Притча о Хранителе Времени
На одной маленькой планете жил Хранитель Времени. Планета была пустынная, вся в перемещающихся барханах песка, стиравшего грани между Добром и Злом, Светом и Тьмой.
Дни почти незаметно сменяли ночи на этой планете без границ и силуэтов. И только гигантские песочные часы оставались ориентиром и подобием закона среди пустыни, не давая ей окончательно прийти в хаос.
Вот за этими часами и следил Хранитель Времени. Он вытирал и чистил их стекло, сверкавшее в лучах солнца и мерцающее под светом звезд. Следил, чтобы не рассохлись деревяные детали, и не пошли трещины по стеклу. И, конечно же, проверял состояние и количество песка в часах.
Это были обязанности, которые и делали Хранителя Времени тем, кем он когда-то давным-давно сам захотел стать.
Но годы шли, устоявшийся порядок стал постепенно надоедать, а обязанности: тяготить. Особенно когда особо требовательные жители планеты начинали слишком пристально присматриваться к тому, как скрипят часы при повороте, не затесались ли в песок камешки и комки земли, не украдено ли часами немного так важного для кого-то именно сейчас времени. Ведь от этого равновесия зависели Добро и Зло, День и Ночь в том пустынном мирке.
В очередной раз потирая утром часы, после вчерашних замечаний людей о том, что стекло мутновато, Хранитель слишком сильно надавил, и, чертыхнувшись, увидел, как по стеклу пошла трещинка.
– Ну что ж, не я виноват в нарушенном равновесии! Нельзя говорить под руку мастеру, – сообщил небесам Хранитель, и повернул часы трещиной к стене.
День шел, люди, походя, бросали привычные взгляды на часы, сверяли с ними свой распорядок, и жили как обычно. Пока не появились два спорщика. Они вынырнули из-за бархана и неумолимо приближались, отчаянно что-то обсуждая. Тень и свет окончательно перепутались в их, отражавшихся на песке, силуэтах.
Приблизившись к часам, они продолжали спорить, жестикулировать, тыкать в часы руками, пытаясь найти то ли гармонию, то ли закон в этом странном мирке.
Хранитель устало и безразлично наблюдал за ними, зная, что гармонии и закона тут давно уже нет, а часы, за которыми он так неусыпно следил: всего лишь мираж без надежды на истину. Улыбнувшись в усы, Хранитель развернул часы. Как только какой-то из спорщиков в очередной раз постучал по стеклу, гигантское стекло треснуло, и песок времени посыпался наружу. Его было так много, что он сметал все на своем пути. Ведь в стеклянных колбах, на которые постоянно смотрели жители планеты, накопились их боль, радость, горе, счастье, печали, раздражение, надежда и безнадежность.
Песок смел все: прохожих, время, хранителя, добро и зло, день и ночь. Одна маленькая трещинка решила все.
Cristi Neo
30.10.2014
Читать полностью: http://h.ua/story/410567/#ixzz3NxdNlhX8
Січ 5 2015
На обочине. Осенняя история с продолжением
На обочине
Печальная осень зябко куталась в шарф и пыталась отогреть дыханием замерзшие в модных митенках пальцы. Стоять на обочине посреди каких-то непонятных полей, на пронизывающем ветру, было некомфортно.
– Эх, сейчас бы да на работу! Там горячий кофе, кучи корреспонденции, компьютер, кондиционеры и полный комфорт!
Но все это в ближайшее время явно не угрожало разорвать холод загородного ветра и монотоную безнадежность отчужденно мчащегося вдаль шоссе.
Попыталась сократить расстояние пешком, однако каблук моментально провалился в чернозем, отчего чуть не пропахала носом свою борозду. Пахарем-любителем, еще и такой ценой, становиться не улыбалось, потому продолжила, притопывая от сгущающегося холода, пытаться поймать попутку. Вот уже и короткий ноябрьский день на исходе. Ну надо же, чтобы так угораздило: сойти именно тут, как всегда, надеясь, что попутку поймать элементарно.
Темнело. Фары все пролетали мимо. А где-то вдалеке заманчивым и привычным светом, теплом, жизнью подмигивал город. И так безнадежно далеко это все было, что постепенно начинало казаться сказкой. Сказкой приключившейся давным-давно, и с кем-то совершенно другим.
А с чего же все сегодня началось?
ОДИН из многих
Один из многих, этот день осени поначалу не предвещал ничего особенного.
Привычный гул просыпающейся оргтехники, аромат кофе, новые сообщения в майле. Все как всегда. Заказы и правки от клиентов, тематические рассылки, и молчание там, где так холодно и голодно без известий.
– А ведь это ноябрь, – промелькнула мысль, когда открывала очередное сообщение.
Привычки, они ведь постепенно начинают притормаживать и врастать в прошлое. Не замечаешь, как в неоновом свете дни за окном становятся все короче. Кондиционеры не дают ощутить перемены в погоде. Один день мало чем отличается от других. Ступеньки, лифт, метро, фонари, неон, чайник со свистком, ужин в микроволновке. Все удобно, все упаковано, все почти безукоризненно.
Но за окном “показывают” что-то другое. Неведомое, взьерошенное, неожиданное. И начинаешь ожидать этого чего-то, искать перемен и новизны на свою голову, обрушивать устоявшийся мирок. Потому что: грядёт!
Вот это предчувствие неожиданного и подтолкнуло сесть не в ту маршрутку в надежде на авось, а потом вдруг, проморгав остановку, выскочить вот на этой развилке, чтобы ожидать тут чего-то или кого-то. Главное: нового и неведомого.
Наконец очередные, пролетавшие мимо фары, замедлили свой полет, и послышался визг тормозов.
Ноябрьская гонка
– Это я, Ноябрь. – распахнувшаяся дверь авто манила теплотой и светом салона. Эх, была-не-была! Выбора, хоть и на развилке, все равно не наблюдается, а к цивилизации тянет все больше. Осень запрыгнула в салон и встретилась глазами с водителем. Определенно, в нем было что-то загадочное, и определенно: они раньше не были знакомы.
– Куда движемся? – спросил он, трогая машину с места.
– К теплу, свету и жизни! – ответила она, перестав щуриться от яркого и обволакивающего света.
– К Summerу что ли? – сиронизировал попутчик, до предела нажимая на газ. – И, знаешь что, давай без банальщины. Мы знаем, чего хотим на самом деле, – взгляды заговорщиков пересеклись в зеркале. – Мы едем убивать Лето. Чтобы тут стало теплее.
Авто неслось, за стеклом мелькали фонари, знаки, редкие фары встречных машин,тишина саружи и свет внутри убаюкивали, и девушка задремала. В сумасшедшей гонке безумного путешествия в голову лезла всякая цветная невидаль: одичавший Шляпник, спрятавшийся в колодце далекого японского селения, маленький волшебник в очках, устроившийся в полицию Лос-Анжелеса с целью спасти Билла, и любимый в детстве Винни-Пух, заваривающий какую-то дикую, невообразимую кашу малиново-салатной расцветки на шоколадной фабрике графа Дракулы.
– Обойдемся без сравнений с детскими книжками, – разбудил ее голос попутчика, курившего на газоне за дверью авто.
Наступило утро.
Sunny
Выпрыгнув из авто, Осень потянулась, стяхивая с себя сон. Местность была незнакомой, но отовсюду веяло покоем и уютом.
– Где мы? – спросила она у попутчика.
– Сложно не узнать, невозможно забыть, – ответил он с улыбкой.
Даже Ноябрь сегодня был каким-то посветленным и немножко другим. Сумасшедшие миражи гонки, зябкая обочина, и даже привычные огни города остались где-то далеко позади, ненужные и лишние тут, где было тепло, уютно, и хотелось жить, никуда не спеша, без гонок и опозданий.
– Ты не опоздаешь туда, где тебя действительно ждут. Ни за что не опоздаешь, – отвлек ее от мыслей Ноябрь, вручая какую-то странную головоломку, похожую на кубик рубика, но с множеством сегментов, которые странно мерцали и переливались.
Оставив девушку в небольшом придорожном кафе, Ноябрь растворился в свежем и зыбком воздухе, пронизанном лучами восходящего солнца.
– Sunny, какой же ты? Говорят, что у всех разный, но у каждого обязательно будет. – размышляла девушка, рассматривая игрушку. – Говорят, что ты идешь издалека, но находишь любого. Даже если мы хорошо прячемся. Почему так получается. Что кто-то с рождения Зима или Осень, и сразу из короткого детства попадает в заснеженное поле или на промокшую от дождя обочину? Или вот Ноябрь: вечно в своем авто, в погоне за чем-то, саркастичный и колючий. А сегодня и тут: неожиданно показался совсем другим. И так, наверное, с каждым?
Неожиданно что-то клацнуло и кубик сложился. Его грани как будто наконец нашли свою гармонию и засветились мягким теплым светом. У Осени было такое впечатление, что она держит в руках маленькое солнышко, которое через кончики пальцев проникает внутрь и согревает ее мысли и ее саму. Чувствовалось, как разглаживаются шрамы ранних заморозков и травм, как возвращается давнее, еще весеннее доверие к жизни и к себе.
– Sunny, спасибо тебе, что пришел! – девушка поднялась и направилась к выходу в лучах взошедшего солнца, обнимавшего все вокруг.
Cristi Neo
28.10-07.11.2014
Читать полностью: http://h.ua/story/410461/#ixzz3NxZ8S98I — http://h.ua/story/410884/#ixzz3NxbLC4yk
Січ 5 2015
Перейти б…
Голос відлунив, бринів і вів за собою… Кудись усе далі й далі, де земля під ногами ставала непевною, а гілки дерев усе тоншими й хисткішими.
— Ти мусиш бути там… Знову, як і тоді. Але пройти треба далі, без напівмір, крізь страхи, крізь зрадливість болотяного опертя, — крізь усе те пройти — цього разу — мусиш. Бо — вирятуєшся чи загинеш.
І все. Крапка.
Без часу на роздуми й зволікання.
Без зайвих та (звісно ж!) завжди марних благань у бозна-кого про допомогу… Та й… не просила б вже.
Погорда одинаків, — карбована коштовність чи то тягар, що мусиш нести, бо як зречешся, то й не стане тебе…
…Тільки б оте болото перейти…
Цього разу було складніш. Але… раптом не стало страху, отого тавра смертних, що гнітить і тягне в болото, змушуючи скніти без світла й повітря… без бодай мрії про польоти… без погляду на чисте небо життя…
Іще один крок… іще…
Гру 19 2014
Останні коментарі